Наша первая сцена происходит в Риме, рано утром, в конце лета, в зале для завтраков недорогой гостиницы, обслуживающей туристов, в двух шагах от Пантеона.
Между столиками снуют официанты-филиппинцы в белых жилетах, в то время как гости отеля, в основном семьи из Англии, Франции, Греции и Испании, жуют круассаны и печенья, запивая их соком из кувшинов и сохраняя вежливое безразличие друг к другу, каждый в своем собственном изолированном пространстве. В зале царит гул налаженного, умелого обслуживания, и общение ведется в приглушенных тонах, соответствующих раннему времени.
Затем двери лифта раздвигаются, и появляется он.
Это очень крупный мужчина, не полный, скорее мускулистый и ширококостный. Он, видимо, пытался привести в порядок свою внешность, хотя и без особого успеха. Волосы у него торчат во всех направлениях, сопротивляясь любой его попытке пригладить их здоровенной ладонью и придать им нужную форму.
Подол рубашки выбивается из штанов, которые подтянуты на два дюйма выше, чем нужно. Белые носки сползают вниз.
Он приближается к одному из официантов и энергично здоровается с ним за руку.
“Я слышал, здесь бесплатно подают завтрак, бесплатно”, – говорит он, повторяя это вновь и вновь. И, конечно, говорит он это по-английски, даже не думая, что здесь, в Риме, люди говорят на другом языке.
“Сами мы из Миннеаполиса, – продолжает он. – Мы с женой только что приехали. Долгий перелет. Я сказал ей, что прихвачу дня нее маффин с черникой. Не спали целые сутки. Мы из Миннеаполиса”.
Официант указывает ему на шведский стол.
“А где же маффины? – гремит он, вытягивая шею и водя взглядом по утренним булочкам и чашам с фруктами. – Она голодная. Мы только что прилетели. Из Миннеаполиса”.”
И продолжает удивляться, хотя и без раздражения, отсутствию маффинов с черникой: “Какой же завтрак без маффина с черникой?” – задает он вопрос вслух. А затем начинает изумляться по поводу отсутствия бейглов и вегетарианского сливочного сыра. И снова упоминает, что летел с женой всю ночь из Миннеаполиса, где они проживают.
Теперь на него смотрит весь зал.
Пытаясь скрыть свое недовольство, он наваливает горы еды на две пластиковые тарелки и бережно уносит их в руках. Под занавес он во всеуслышание объявляет, что отнесет еду наверх, к жене, которая всю ночь летела без сна на самолете. Из Миннеаполиса.
“Приятного вам дня!” – выкрикивает он перед тем, как закрылись двери лифта, – как раз вовремя, чтобы не услышать хихиканье других гостей. Одна из девочек поднимает взгляд от своего тоста с маслом.
“Американец!” – комментирует она по-французски. “Д’оу!” – говорит она, в точности копируя интонацию Гомера Симпсона, и зал взрывается смехом.
С тех пор как я наблюдал эту картину прошлым летом, не проходит недели, чтобы я не вспоминал этот подлинный пример глобализма – иногда с улыбкой, иногда с ужасом.
В США каждый знает выражение “гадкий американец” – по названию книги-бестселлера и популярного фильма начала 1960-х годов. Но когда я вспоминаю незадачливого любителя маффинов из Миннеаполиса, я задумываюсь, не появился ли сегодня вместо “гадкого американца” другой карикатурный тип: не зловещий, а незадачливый, не хамоватый, а громогласный, простецкий, слегка бестолковый шут.
Мы обменяли один стереотип на другой – или на несколько других, тоже стойких и тоже ошибочных.
“Я знаю, что за границей существуют стереотипы американцев, – сказал президент Обама в 2009 году, выступая перед студентами в Стамбуле. – И я знаю, что многие из них возникли не из опыта прямого общения или диалога, а из телевизионных сериалов и кинофильмов и неверной информации”.
Это эссе и два рассказа о реальных американцах являются попыткой исправить некоторые из неверных впечатлений. Как сказал президент Обама, мир часто впадает в заблуждение, когда он видит Соединенные Штаты через образы, производимые американской поп-культурой – включая Гомера Симпсона. Но неверные образы и стереотипы лучше всего разрушаются при столкновении с универсальным дезинфицирующим средством: реальной жизнью.
Правда, неизбежный факт заключается в том, что, как и большинство действенных стереотипов, портрет Гомера Симпсона содержит зерно истины. Давайте признаем, что наш говорливый миннеаполисец в Риме действительно был невероятно похож на супруга Мардж Симпсон. Но если он чем-то похож на своих земляков, завтракавшие постояльцы гостиницы многого не узнали бы о нем, если бы ограничились стереотипом.
Чего они бы не увидели – взять хотя бы несколько примеров, – это многие часы, которые тот же самый американец, вероятно, посвящает у себя дома добровольной работе на благо общества в такой организации, как Lion’s Club (в 2014 году американцы отдали волонтерской службе более 7,7 млрд человеко-часов). А может быть, он дает каждую неделю уроки в церковной воскресной школе (более половины всех американцев регулярно посещают богослужения). Или жертвует деньги на местную столовую для бездомных (в 2014 году американцы пожертвовали на благотворительность более 335 млрд полновесных долларов).
Или задумайтесь над реальностью “Спасателей Малибу”. Наверно, это самый популярный телесериал в истории, в основном повествующий о многочисленных любовных приключениях молодых людей спортивного телосложения, прыгающих туда-сюда по пляжу в купальниках и плавках.
В этой карикатуре есть проблеск истины; любой, кто видел американский пляж, может убедиться в завидной энергии и решительности пловцов-спасателей. Но за этим внешним блеском (и гламуром) кроется гораздо более примечательная конкретная работа, задача которой – предотвращать драматические эпизоды, хотя они так привлекательно выглядят на экране.
Спасатели посвящают много утомительных часов напряженным тренировкам, отрабатывая невероятный набор навыков, от гребли до скалолазания, и всегда помня о главной цели своей работы – спасении человеческой жизни. А прыгать по пляжу в крошечном купальнике – можно, но не обязательно.
Для многих американцев счастье не в деньгах.
Выступая перед студентами в Стамбуле, президент Обама посетовал на то, как часто поп-культура изображает американцев “примитивными эгоистами”. Если сюда добавить добрую порцию распутства, вы получите точное описание культовых американских специалистов, например, адвокатов из телесериала “Юристы Бостона” или врачей из “Анатомии Грей”.
Но это не имеет ничего общего с жизнью Ричарда Бейлина, который решил отказаться от высокооплачиваемой корпоративной работы и стал юристом в небольшом городке Морристаун (штат Нью-Джерси), или доктора Натали Эйчонг, выросшей в Квинсе и Бруклине, которая работает в больницах для неимущих и воспитывает двух собственных детей.
“Я считаю, что есть более высокое призвание в работе– обеспечить качественные медицинские услуги тем, кто не может позволить себе ‘хороших’ врачей, – говорит она. – Дело не только в деньгах”.
Большинство американцев согласятся с этим – врачи и юристы, скрипачи и спасатели, родившиеся в США и ставшие гражданами сравнительно недавно.
Кэтрин Конде, чьи родители приехали из Сальвадора незадолго до того, как она родилась, обогащает свою жизнь, и без того наполненную работой в двух местах и учебой, отдавая свои силы служению обществу. Она признается, что ее ставят в тупик такие культовые телегерои, как подростки, разгуливающие по нереальному Манхэттену в телесериале “Сплетница”, например, вампир Блэр Уолдорф или хищница Серена ван дер Вудсен.
“Такое впечатление, что все эти девушки озабочены исключительно своей социальной жизнью”, – говорит Кэтрин, у которой есть другие дела. Она работает вожатой в детском лагере, добровольно помогает одноклассникам в учебе и организует сбор игрушек для бедных детей. Блэр и Серена, звоните своим психотерапевтам.
Практически везде в Америке вы найдете сюрприз, подобный Кэтрин, – во всяком случае, сюрприз для тех, кто ожидал увидеть Серену и Блэр, и для тех, кто судит об американской культуре по поп-идолам, которых она производит (порой правильно, чаще не очень). Глядя на идолов, мир видит американцев совершенно другого рода: самовлюбленных и сексуально озабоченных, скупых и зациклившихся на себе, склонных к насилию, немного сумасшедших.
Пришла пора разоблачить эту вымышленную страну.
Описания американцев, приводимые в этом эссе, являются портретами с натуры, а не карикатурами, раздутыми из домыслов, неправильных суждений и искаженных свидетельств. То, что они олицетворяют, является менее сенсационным, более прозаичным и, в конце концов, более трогательным и более человечным.
Америка – это страна реальных людей, одновременно великодушных, трудолюбивых, старательных, творческих, движимых чувством товарищества и в целом довольно замечательных – даже если иногда мы слишком громко ищем маффины с черникой не там, где нужно.
Это эссе – и портреты реальных американцев, на которые приводятся ссылки, – взяты из сборника “Поп-культура в сравнении с реальной Америкой”, опубликованного Бюро международных информационных программ.
Автор эссе Эндрю Фергюсон – старший редактор журнала Weekly Standard и обозреватель Bloomberg News. Среди его книг – “Земля Линкольна: приключения в Америке Авраама”.
