Мартин Лютер Кинг приветствует своих сторонников на Национальной аллее в Вашингтоне во время знаменитого марша на Вашингтон за рабочие места и свободу 28 августа 1963 года, где Кинг произнес свою знаменитую речь «У меня есть мечта», которая мобилизовала сторонников десегрегации и ускорила принятие Закона о гражданских правах 1964 года (© AFP/Getty Images)
Шестьдесят лет назад, 28 августа 1963 года, преподобный Мартин Лютер Кинг-младший произнес речь, которая менее чем через год подтолкнула власти к принятию Закона о гражданских правах.
Некоторые слова, сказанные Кингом в тот день, теперь кажутся потерянными во времени — нелицеприятные и правдивые слова о «кандалах сегрегации и цепях дискриминации» не входят в число фраз, которые помнит большинство американцев.
Это были слова, которые Кинг не планировал произносить, но именно они вошли в историю, сделав эту речь одной из самых знаковых в Америке.
Организуя Марш на Вашингтон за рабочие места и свободу, Кинг хотел бросить радикальный по тогдашним меркам вызов нации. В своей заранее подготовленной речи он собирался призвать американцев выполнить то, что обещано Конституцией, и обеспечить равноправие для чернокожих граждан, рассказывает Джонатан Эйг, автор опубликованной в этом году биографии Кинга, King: A Life.
Но Кинг — последний из многих выступавших в тот день перед 250-тысячной толпой, заполнившей площадь перед мемориалом Линкольна, — решил не ограничиваться отведенным ему временем, несмотря на то что аудитория уже изрядно устала от выступлений. Он был баптистским священником и умел импровизировать.
По словам Эйга, когда Кинг стоял на мраморных ступенях, он решил «отвести толпу в церковь». Добавляя в свою речь незапланированные пассажи, он пустился во вдохновенное описание того, какой Америка могла бы быть в идеале. За все прошедшие с тех пор годы американцы привыкли называть его слова речью «У меня есть мечта».
«У меня есть мечта, что настанет день, когда четверо моих детей будут жить в стране, где о них будут судить не по цвету их кожи, а по тому, что они собой представляют», — сказал лидер движения за гражданские права, повторив эту фразу о мечте о равенстве несколько раз в своей речи.
Кинг использовал эту тему «мечты» в двух своих предыдущих речах, но на этот раз толпа была явно тронута, и вся страна наблюдала за происходящим по телевидению.
Поэт и мемуарист Этельберт Миллер, номинант на премию «Грэмми» за свой альбом Black Men Are Precious, говорит, что в своих публичных выступлениях Кинг заимствовал такие приемы, как повторение и аллитерация, из традиционных для афроамериканцев «спиричуэлс» (песнопений) и музыки в стиле блюз, которые уходят корнями в африканские традиции устного повествования. Как и другие харизматичные чернокожие проповедники, Кинг использовал прием «призыв-ответ», стимулируя толпу, чередуя чтение текста с поднятием головы и повышением тембра голоса, чтобы установить контакт со своей аудиторией.
По словам Миллера, повторение фраз «У меня есть мечта» и «пусть свобода звенит» облегчает запоминание поэтических образов Кинга.
Эта речь стала одной из самых известных речей 20-го века и краеугольным камнем американской культуры. И хотя, выражая некоторые чувства, Кинг импровизировал, он тщательно подбирал слова. «Слова ‘У меня есть мечта’ перекликаются с американской мечтой, — с тем, что лежит в основе этой страны, — говорит Эйг. — Он взывает к патриотизму. Он взывает к религиозной вере. Он взывает к нашим лучшим инстинктам».
По словам Миллера, Кинг также использовал аллюзию на стихи поэта Лэнгстона Хьюза об отложенной мечте.
Некоторые люди отдают должное певице Махалии Джексон, которая стояла рядом с Кингом на переполненной сцене, за то, что она побудила его «рассказать о мечте». (Возможно, она еще до этого слышала, как он упоминал о своей мечте). Но Эйг вносит ясность в ситуацию. В то время как Джексон действительно что-то выкрикивала, Кинг уже начал импровизировать.
Это был первый раз, когда многие белые американцы услышали силу слова чернокожего проповедника.
Когда Кинг позже посетил президента Джона Кеннеди в Белом доме, президент был явно тронут и, отвечая Кингу, повторил фразу “У меня есть мечта”.
«Это нашло отклик у многих людей, потому что это был первый раз, когда кто-либо наблюдал подобную сцену по телевизору — чернокожий и белый держат друг друга за руки, — рассказывает Эйг. — В дополнение к этому прекрасному образу речь Кинга действительно стала видением того, какой могла бы быть Америка».
Сегодня эта речь Кинга преподается школьникам как вдохновляющий пример жизни без предрассудков, отмечает Эйг. Часто цитируется заключительная часть речи, где прославляется свобода, которую обещает демократия, и говорится о некоторых расовых и религиозных группах Америки.
«Когда мы позволим свободе звенеть, когда мы позволим ей звенеть из каждого села и каждой деревушки, из каждого штата и каждого города, мы сможем ускорить наступление того дня, когда все Божьи дети, черные и белые, евреи и язычники, протестанты и католики, смогут взяться за руки и запеть слова старого негритянского духовного гимна: ‘Свободны наконец! Свободны наконец! Спасибо всемогущему Господу, мы свободны наконец!’»
Прошло шестьдесят лет, говорит Миллер, и день рождения Кинга является национальным праздником, и «он так же важен для Америки, как ее отцы-основатели».
